Перстень с поля Куликова... Хроники шести судеб [2-е изд., доп.] - Валентин Осипович Осипов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«На складах завода „Металлист“ скопилось огромное количество продукции, покупного сырья и изделий собственно заводского незавершенного производства, лежит на 204 тысячи рублей покупного сырья, на 213 тысяч рублей изделий и полуфабрикатов, на 385 тысяч рублей изделий незавершенного производства, или всего на 802 тысячи рублей, тогда как их запас не должен превышать 275 тысяч рублей.
Завод очутился в тяжелом финансовом положении. Не оплачены счета воронежской конторы „Главугля“ за кокс. Завод оказался без топлива, и с 10 апреля литейный цех из-за отсутствия кокса встал.
Дело снабжения и сбыта на заводе поставлено на самотек. Директор завода Рожков смотрит на все это сквозь пальцы, технорук же завода Полуботько относится ко всем этим делам безразлично.
На станции Вольск 4-й месяц лежат невыкупленными на 703 рубля шариковые подшипники. Из-за отсутствия подшипников лежат на заводе недоделанными 8 шнеков. Если бы эти подшипники выкупить, завод мог бы выпустить продукции из незавершенного производства только одних шнеков в течение каких-нибудь 5 дней на 100 тысяч рублей».
Клочкову всего этого показалось мало. Видать, дела на заводе и вправду были подзапущены. Не прошло и двух месяцев, как «Цемент» снова обнародует почти подряд еще два критических сигнала. Первый появился 3 июля — «Маринуют рационализаторское предложение». Подпись — Клочков. Затем коллективное письмо в редакцию. Оно о чрезмерно затянувшемся переоборудовании топки котла. Три автора у этого письма — Клочков, Сафронов и Шибаев.
Как в бою — залп за залпом. Сразу чувствуется, что всерьез окрепла уверенность начинающего рабочего корреспондента в силе печатного слова.
Вижу Клочкова в эту пору, когда пришла мысль начать сотрудничать в газете…[52]
Вечер. Кухня — с фанерной столешницей стол, чернильница-непроливашка, деревянная ручка с пером «рондо», бумага, желтеющая под маломощной электрической лампочкой… Пишется и не получается, пишется, а все не выходит, как хочется, чтобы внятно, понятно и зло бы было. Допоздна сидел. Домашние не удивлялись. Привыкли, что он частенько приносит с завода папки с документами, особенно когда наступали горячие денечки квартальных или годовых отчетов. Пишется, но не получается — переписывает, зачеркивает, перечеркивает, снова все начинает. И вдруг пошло: ложатся строчки быстро…
Безобразия на заводе, против которых восстала его душа и против которых попытался строптиво бороться, все оставались. Не помогло выступление на собрании, не нашел поддержки, когда и раз, и два, да все без особых результатов сходил к начальству. Надо еще схватиться. А как? Писать в газету! Отговаривали — не выноси-де сор из избы, не ссорься с начальством прилюдно. Отверг советы, не согласился. Решил это, как приказал. Правдолюб!..
Но как встретили критические заметки Клочкова? Вероятно, кто-то приветствовал, поддерживал стремление молодого работника поскорее устранить то, что мешает. Кто-то же затаил недоброжелательство. Один из ветеранов «Металлиста», Николай Алексеевич Ермаков, вспоминает: «Его заметки не всем нравились, у некоторых появилось: мешает…»
А опустил ли руки? Потерял ли веру в действенность своей борьбы с недостатками? К счастью, нет. Сознавал, что прав, что коллектив за него, что поддержка партийной газеты значит очень многое. Клочкова трудно сломить. Упрям был, если верил и если видел необходимость борьбы за правду. Таким все его знали.
Об этом рассказывают его товарищи по Вольску. Николай Алексеевич Ермаков: «Очень горячий был». Нина Платоновна Чижова: «Сильный душой был человек». Борис Гурьевич Караулов: «Плохо или хорошо, а он не унывал». Нина Георгиевна Клочкова тоже мне писала: «Вася был, я бы сказала, что даже слишком пристрастный. Характер у него был упрямый и настойчивый. Уж если что-то ему нужно, он этого обязательно добьется».
«Глушители критики» — таково новое выступление Клочкова на страницах «Цемента». Статья большая, первая в его рабкорстве на несколько колонок и на почетном, видном в газете месте. Редакция, почему-то подумалось мне, неспроста выделила обращение своего активиста к тем, кто не прислушивался к критике. Вот небольшой отрывок:
«Однажды я написал статью в газету „Цемент“, в которой покритиковал Рожкова и бывшего технорука Полуботько.
На второй день Рожков вызвал меня к себе в кабинет и заявил, что такой критики не простит.
…Он попытался уволить меня, но не подобрал для этого веского материала, пытался снизить зарплату, но также не нашел оснований. Сейчас он со мной не разговаривает».
Что было-то на заводе, когда газета вышла?!
Не все, конечно, однозначно. Директор «Металлиста» опытен, проработал здесь много лет. Но можно догадываться, что в кипении страстей изменило ему чувство справедливости. Забыл, наверное, директор, что не дающий спуску безобразиям рабкор очень часто рассказывает в «Цементе» о хороших заводских традициях и починах, что Клочков далек от критиканства…
Добавим и то, что в газете вскоре появляется статья директора. В ней он так или иначе, но отвечает на критику, рассказывает о том, как изживаются заводские беды.
Конечно, нелегко досталась Клочкову победа. Но не ради себя лично воевал. Разве не ясно, что он не мог быть равнодушным, если видел зло, недостатки. Для него и бухгалтерский стол — передовая позиция, плацдарм, с которого он начинает наступление за лучшую работу своего завода.
«Критика у нас является острым оружием в борьбе за выполнение решений партии и правительства нашими партийными, хозяйственными, профессиональными и другими организациями. Критика и самокритика помогают в нашей повседневной работе своевременно исправлять недостатки». Так писал Клочков в одной из своих статей.
Рубрика дополнений
Алтай, 1929 год, село Угловое. Здесь он, пожалуй, впервые убедился, как важно для боевого дела боевое слово.
Деревенская стенгазета, которую вывешивали раз в неделю в избе-читальне. Ее редактором по поручению сельсовета и комсомольской ячейки стал Клочков. Большущие буквы заголовка, старательно — чтоб и малограмотный разобрал — выписанные от руки заметки с характерными для той поры подписями: «Борец за правду», «Неустрашимый», «Шило». Пусть неуклюжие, зато свои сатирические рисунки на местные темы. Призыв к ликбезу, рассказ о «красной дате» — наступающем революционном празднике, заметка о сознательном бедняке, о коллективизации и борьбе с кулаками и их, как писали тогда, подголосками.
Мне прислали письмо с Алтая. В нем прочитал: «Василию Клочкову было нелегко взяться за это новое поручение, стать редактором. Дело в том, что до него стенгазету выпускали очень опытные ребята — братья Атаманские. При них она экспонировалась на районной выставке и о ней сообщалось в окружной партийной газете. Но Василий не растерялся. Вместе с учителем Киселевым создал новую
